Нисим Блэк - От американской поп-звезды до студента йешивы - История праведного гера

До встречи с иудаизмом он успел побыть мусульманином, христианином и восходящей звездой «черной» музыки. И тогда популярный певец из Сиэтла сделал крутой поворот — сменил микрофон на Гмару, прошел гиюр, сменил имя на Нисим Блэк, и вместе со всей своей большой семьей стал бреславским хасидом. «Я не знаю, чем я это заслужил, но моя история может разбудить евреев, которые тяготеют к тому пустому миру, из которого я пришел.»

 

Издали он выглядит как обычный аврех, идущий на молитву или урок. Темный жакет, черная шляпа, в руках большой том Гмары. Когда он смотрит на тебя, первое, что видишь — его сияющие глаза. Он излучает обаяние и скромность. Я видел его издали в Умани в разгар молитвы в Рош а-Шана, раскачивающимся в молитвенном трансе. В следующий раз я увидел его, уже поближе, во время праздничной трапезы Рош а-Шана в доме рава Хаима Каца. Нигун в его устах звучал очень мелодично, но произношение выдало его.

 

«Его зовут Нисим Блэк», сказал рав Кац, увидев мой любопытный взгляд.

Нисим застенчиво улыбается, услышав свое имя. Он привык быть в центре внимания, так как с юных лет на сцене. Но в те далекие времена сцена и слава были его хлебом и смыслом жизни. Теперь же он относится к известности с некоторой долей смущения и даже раздражения. «Еврей должен быть известен своими заповедями и добрыми делами», говорит он. «Все остальное «штуёт веhавалим» - ерунда».

 

Он произносит эти слова на идише и с таким презрением, какое пристало бы старому бреславскому хасиду, выражающему мнение о соблазнах этого мира. Но Нисим Блэк не совсем обычный хасид. Даже для хасидута, славящегося великим разнообразием его членов, история Нисима Блэка очень нестандартна. Глядя на него, шагающего с детьми и зятем по улочкам, ведущим к могиле Р. Нахмана, сложно поверить, что еще несколько лет назад он был американской поп-артистом, восходящей звездой в афро-американском гетто Сиэтла. Тогда и сам Блэк вряд ли поверил бы, что он бросит все, что олицетворяло его жизнь и прилепить всей душой к учению хасидизма.

 

Тюрьма, одиночество, жестокость: детство в Сиэтле

Религиозные евреи в Сиэтле живут компактно в районе Суорд-парк, в юго-восточной части города. Это ухоженный, солидный район, находящийся между озером Вашингтон и большой рощей, остатком древнего леса, когда-то покрывавшего этот район. 90% евреев Сиэтла проживают вокруг ашкеназских и сефардских синагог: «Махзикей адат», «Бикур холим» и «Эзра бецарот». Но тот, кто пересечет проспект Райнера, обнаружит совершенно другой мир. Здесь расположены печально известные кварталы бедноты Сиэтла, населенные в основном афроамериканцами. Здесь царят бедность, насилие, пьянство. Это тот мир, в котором почти тридцать лет назад появился на свет Дэмиен Блэк.

 

Проспект Райнера был для него чем-то вроде реки Самбатион, за которой — неизвестность. Иногда он пересекал улицу на велосипеде и таращился на странных людей, живущих там. Они отвечали ему тем же. «Проходя мимо синагоги, я даже не представлял, что там делается», рассказывает он. «Я считал, что религиозные евреи это что-то вроде амишей (христианская секта, запрещающая использование достижений технического прогресса). Если бы Дэмиена спросили тогда о его религиозной принадлежности, он бы сказал, что он мусульманин. Когда ему было семь лет, в их доме поселился дед, мусульманин-суннит. Он научил мальчика основам ислама и показал, как читают Коран. Но влияние деда было непродолжительным. Он был освобожден условно-досрочно из тюрьмы, и как только нарушил условия освобождения, был вновь арестован.

 

Это было обычным делом в афроамериканской общине в целом, и в семье Блэка в частности. «Это замкнутый круг преступности, насилия и нищеты, и люди поколениями не могут вырваться из него», говорит он. «Обычно у детей, родившихся в такой среде, практически нет шансов покинуть ее.»

 

Блэк помнит непрекращающийся беспорядок в родительском доме. Мать ушла из семьи, когда Дэмиену было два года. Когда ему было семь, агенты ФБР ворвались в дом, и там завязалась яростная перестрелка. Если и было что-то хорошее, что он унаследовал от родителей, так это необычайный музыкальный талант. «Мы третье поколение одареннейших певцов и музыкантов», говорит Блэк. «К сожалению, это не помогло моим родителям устроить свою жизнь.»

 

Поиск истины

Вести о чернокожем чудо-мальчике распространялись, и он начал выступать перед местной публикой. Известный продюсер разглядел его талант, взял его под покровительство, стал записывать его песни в профессиональной студии. Мелодии были ритмичными, затягивающими, но тексты выражали его отвращение к окружающему его миру тьмы и жестокости. В них был гнев против его окружения, против пустоты и бессмысленности, которые он чувствовал.

 

Его постоянно занимали вопросы веры и мировоззрения. Он спрашивал себя: зачем я живу? Зачем я пришел в этот мир? Что я должен делать? «Я не искал религию, я искал Б-га. Я хотел приблизиться к Нему, но не знал как», рассказывает он.

 

Последней каплей, побудившей его оставить музыку, стала драка между его «фанатами» и поклонниками другого певца. В пустом мире уличных хулиганов нет ничего важнее «уважения», и когда кто-то унижает другого, дело очень быстро доходит до кровопролития. Приехала полиция, арестовала буянов. Блэк в этой стычке не пострадал, но ощущение пустоты того мира, в котором он жил, росла.

 

На тот момент он уже определял себя как христианина, как следствие пребывания в миссионерском летнем лагере. В душе он завидовал упорядоченному образу жизни религиозных людей. Его душе была противна грязь и жестокость. Но как узнать, какая вера истинна?

 

Как Итро в своё время, Дэмиен Блэк начал искать. Первой остановкой стало христианство. «Я начал изучать всевозможные источники. Изучал, читал и обдумывал. Я понял, что и ислам, и христианство появились после иудаизма. Я понял, что Тора — первоисточник всех религий. С другой стороны, меня приучили верить, что тот, кто не верит в «того человека», сгорит в аду, а мне этого совсем не хотелось. Я разрывался надвое.» Встретив «иудеохристиан», Дэмиен решил, что нашел решение проблемы. Речь идет о христианской секты, позаимствовавшей элементы иудейского культа — свитки Торы, талиты — в миссионерских целях. Дэмиен решил, что нашел идеальное сочетание: и иудаизм, и вера в «того человека». В течение примерно двух лет он участвовал в деятельности секты и был ярым ее сторонником. К его духовным поискам присоединились также его жена и ее сестра с мужем. Четверо в поисках истины...

 

Я лечу ее...

Любопытство Блэка не имело границ. Ему всего 22, но его занимают серьезные вопросы. В глубине души он чувствует, что христианская секта не может дать ответы на то,что его тревожит. «Я подумал, что причина моей неудовлетворенности в том, что я недостаточно хорошо знаю святые писания. Я начал искать место, где я мог бы изучить иврит, чтобы читать их в оригинале.»

 

В один прекрасный день Блэк появился на пороге местного центра Хабада с необычной просьбой: он хочет учить иврит. Он начал задавать своим христианским друзьям неудобные вопросы: если Всевышний дал Тору на Синае, почему они не выполняют написанные в ней заповеди? Почему празднуют языческие праздники? Как приблизиться к Б-гу?

 

«Я обнаружил, что большая часть того, во что я верил, оказалась ложью», рассказывает Блэк. «Понимание этого не давало мне покоя. Я слонялся по ночам, постился по три дня подряд, я молился Всевышнему, чтобы дал мне начать все заново. Я сказал Всевышнему - «я хочу познать Тебя. Я хочу знать, что Ты хочешь, чтобы я делал и чего не хочешь. Я ничего о Тебе не знаю.»

 

Блэк понял, что то, чему обучали его христиане, было фальшивкой. Он оставил их, и начал вести еврейский образ жизни. Но жизнь сложная штука. Именно тогда, когда он почувствовал, что нашел истину, жена не поддержала его. Она происходила из семьи с сильными христианскими традициями, она могла это с этим мириться, но полное отрицание христианства было для нее слишком тяжело.

 

Но Блэк человек упрямый. Он уговорил ее учиться. Они открывали книги, непрерывно учились и задавали вопросы. Его упрямство дало результат. Супруга не только согласилась присоединиться к нему на его пути к еврейству, но и взяла на себя руководство всем процессов, сподвигла его задуматься об ортодоксальном гиюре, а также уговорила свою сестру и ее мужа присоединиться к ним.

 

На этом этапе Нисим познакомился с бреславским хасидизмом. «Когда мы оставили христианство и начали свой путь к еврейству, у нас начались серьезные проблемы в отношениях», рассказывает Нисим. Один из раввинов, с которыми мы общались, дал нам книгу «Сад мира» р. Шалома Аруша в английском переводе. Мы с женой начали читать и делать то, что в ней написано. Через короткий промежуток времени мы почувствовали разительные перемены. Это было невероятно. Я сказал себе, что обязан познакомиться с автором этой книги, и тут нам принесли «Сад веры», и мы начали учить ее на ежедневной основе. У нас открылись глаза. Мы вдруг начали воспринимать этот мир совершенно иначе. Я начал понимать, что такое настоящая вера и чего на самом деле хочет Всевышний в этом мире. Это было потрясающе. Параллельно я начал интересоваться, кем был рабби Нахман, его книгами, советами, которые все выполняют, и о которых все говорят, что с их помощью совершаются чудеса, ежегодными поездками в Умань. Мне открылся новый светлый мир, я начал практиковать уединенную молитву (итбодедут) и изучать книги Рабейну».

 

Все это время Блэк все еще вращается в музыкальных кругах. Он только что выпустил новый альбом и должен поехать в гастрольный тур, чтобы продвигать его. У него контракт с продюсером. Но ему хочется учить Тору, продолжать гиюр, а не увязнуть в грязи шоу-бизнеса.

 

Но бизнес есть бизнес, и договоры нужно соблюдать. Блэк согласился поехать в гастрольный тур, поставив необычное условие: он не примет никакой оплаты, кроме дорожных расходов. В обмен на отказ он просит соблюдать во время поездки шабаты и праздники. Продюсер пожал плечами и согласился. Какая разница — ведь гастрольный тур с успешным певцом не будет стоить ему ни цента. Тур обернулся оглушительным успехом для всех, кроме Блэка. Для него это стало прощанием со сценой.

 

После завершения гастролей Блэк сократил до минимума концертную деятельность, чтобы высвободить время для прохождения гиюра. Он взял себе имя Нисим. Его жена получила имя Лея Дина. Ее сестра с мужем тоже присоединились к процессу. Это был длительный и сложный процесс, кульминацией которого стала хупа обеих пар, организованная еврейской общиной Сиэтла.

 

Знак Свыше: новая жизнь и возвращение в музыку

Нисим Блэк совершенно забросил музыку. Он не утратил своего таланта, но этот мир олицетворял для него все то, что было ему столь противно: ложь, лесть, фальшь. «Я уже много лет не слушаю нееврейскую музыку, особенно подобную той, которую сам создавал когда-то. Я не знаю, что сейчас модно и популярно. Меня печалит, что есть люди, которые тратят время на эту грязь. Я оторвался от этого мира, потому что он опротивел мне, и еще потому, что у меня просто нет времени — нужно много учиться.»

 

Но Нисим не был уверен в правильности своего выбора. Да, музыка из его прежней жизни несла отрицательный посыл. Но ведь музыка может и пробуждать, вкладывать в человеческое сердце то, что иначе донести не удается. Родные настаивали, чтобы он вновь попробовал свои силы в музыке, но он сомневался, ожидая какого-либо знака.

 

Однажды у его маленького сына поднялась температура. Попытки сбить ее обычными способами не увенчались успехом. Температура продолжала подниматься, и малыш оказался в больнице. Врачи поставили диагноз: воспаление коры головного мозга. Нисиму не оставалось ничего, кроме как молиться о чуде.

 

«Я сидел в углу и умолял изо всех сил, чтобы Всевышний спас моего мальчика. Я сказал Ему: я понимаю, что Ты посылаешь мне знак, но я не понимаю, что я должен делать. Это как-то связано с музыкой? Что мне с этим делать? Дай мне знак.»

 

Наутро выяснилось, что состояние малыша вдруг улучшилось. «ТО, что произошло с вашим ребенком, чудо», сказали Нисиму врачи

 

Нисим чувствовал, что родился заново. Что-то внутри него изменилось. Он начал получать знаки. В его домашней студии был сломанный микрофон. Он не пользовался им с тех пор, как .перестал писать музыку Нисим периодически пытался что-то с ним сделать, но микрофон не работал. В этот раз он включил микрофон, и тот вдруг заработал. Еще одно чудо. Нисим поднял голову вверх и засмеялся.

 

Он рассказал об этом своему раву, р. Шимону Бен-Закену из синагоги «Бикур Холим». Рав не рассмеялся. «Нисим, это потрясающе», сказал рав. Но мы не полагаемся на чудеса. Проанализируй свою жизнь и найди свой путь. Не убегай от ответственности.»

 

Нисим долго колебался, но в конце концов все-таки решил вновь задействовать свои музыкальные способности. Не ради славы, а чтобы влиять, быть положительным примером, помогать другим. И как только он принял это решение, перед ним вдруг начали открываться двери. Предложения из студий звукозаписи, приглашения на фестивали, интервью в местной газете, он записал новый альбом.

 

В прошлом году он решил поехать в Умань. «Рабену — священный огонь», говорит он с восторгом. «Мне столько всего открылось в этом году в Умани — молитвы, простая искренняя вера, все это пленило меня, я почувствовал, что я приехал домой к своему рабби. Для меня Рабену как отец, мать, рав и путеводная звезда. Для человека, пережившего на пути к еврейству то, что пережил я, Рабену как лекарство. В повседневной жизни Рабену дает ответы на вопросы и сомнения, к которым не приближается ни одна книга по хасидизму.»

 

Нисим заметно волнуется, говоря о чудесах. «Все, о чем я мечтал и на что я надеялся — все осуществилось. Я открыл для себя потрясающий духовный мир, о существовании которого я даже не подозревал. Я встретил праведных евреев, которые направляют меня на пути к Всевышнему, указывая мне верный путь. Я не знаю, за что я удостоился такой милости.»

 

За прошедшие месяцы Нисим успел побывать в Земле Израиля, увидеть руины Храма. Глядя на него и его маленьких сыновей, шагающих по улочкам Иерусалима, трудно поверить, что этот человек вырос в бедном квартале Сиэтла, сердце преступного мира, и познал всю грязь шоу-бизнеса. «Я предпочитаю не углубляться в то, чем я занимался раньше. Я рассказал Вам свою историю только потому, что мой рав сказал, что может разбудить сердца евреев, поддавшихся чуждому влиянию и тяготеющих к этой пустой и никчемной музыке. Глядя на меня, якобы «героя культуры», осуществившего мечту каждого «черного» подростка, и отказавшегося от всего этого, чтобы примкнуть к наследию Всевышнего, они поймут, что там действительно нечего искать. Я чувствую, что этим я исправляю нечистые оболочки негритянской музыки.»

 

Затем он выходит на сцену и начинает петь. Ритм песни «старый», из прежних времен, но текст выражает стремление и желание приблизиться к Творцу, а в мелодии проскальзывает чисто еврейская нежность. «Рабену в своих святых книгах пишет, что в каждой мелодии есть искры святости, упавшие в нечистоту. По-видимому, одна такая искра упала в бедный негритянский квартал Сиэтла, чтобы спасти несколько душ и приблизить их к Творцу»